Неточные совпадения
Когда Анфуса Гавриловна вернулась, Харитина даже раскрыла рот, чтобы сообщить роковую новость, но удержалась и только покраснела. У нее не хватило мужества принять на себя первый напор
материнского горя. Замараев понял, почему сестрица струсила, сделал благочестивое
лицо и только угнетенно вздыхал.
А наша пить станет, сторублевыми платьями со стола пролитое пиво стирает,
материнский образок к стене
лицом завернет или совсем вынесет и умрет голодная и холодная, потому что душа ее ни на одну минуту не успокоивается, ни на одну минуту не смиряется, и драматическая борьба-то идет в ней целый век.
— Вы можете! — сказал хохол и, отвернув от нее
лицо, крепко, как всегда, потер руками голову, щеку и глаза. — Все любят близкое, но — в большом сердце и далекое — близко! Вы много можете. Велико у вас
материнское…
Во время венчания она тихо плакала от умиления и радости, выражение
лица у нее было
материнское, бесконечно доброе.
И исчезло куда-то сходство с покойным отцом, генералом, а вместо того с удивительной резкостью неожиданно проступили и в
лице, и в манерах, и в привычках
материнские черты.
Почему-то, в свою очередь, о ней думали, что она непременно и в скором времени должна выйти замуж, и это обижало ее, — никакого мужа она не хотела. И, вспоминая эти полушутливые разговоры свои с Мусей и то, что Муся теперь действительно обречена, она задыхалась от слез, от
материнской жалости. И всякий раз, как били часы, поднимала заплаканное
лицо и прислушивалась, — как там, в тех камерах, принимают этот тягучий, настойчивый зов смерти.
Ты прехорошенькая!.. мне тебя жаль!» — вырвалось вдруг громко из уст Марфы Андревны, и она ближе и ближе потянула красавицу к свету лампады, передвинула несколько раз перед собою из стороны в сторону
лицо и обнаженный бюст девушки, любуясь ею при разных тонах освещения, и, вдруг схватив ее крепко в свои объятия, шепнула ей с
материнской страстностью: «Мы вместе, вместе с тобою… сбережем, что родится!»
Матрена. Вестимо, что уж не по голове гладил, только то, что битье тоже битью бывает розь; в этаком азарте человек, не ровен тоже час, как и ударит… В те поры, не утерпевши
материнским сердцем своим, вбежала в избу-то, гляжу, он сидит на лавке и пена у рту, а она уж в постелю повалилась: шлык на стороне, коса растрепана и
лицо закрыто!.. Другие сутки вот лежит с той поры, словечка не промолвит, только и сказала, чтоб зыбку с ребенком к ней из горенки снесли, чтоб и его-то с голоду не уморить…
Тут он совершенно забылся и, раскрыв глаза после долгого-долгого времени, с удивлением заметил, что лежит на той же лавке, так, как был, одетый, и что над ним с нежною заботливостью склонялось
лицо женщины, дивно прекрасное и как будто все омоченное тихими,
материнскими слезами.
И сушат и целя́т
материнские слезы детище, глядя по тому, отчего они льются. Слезы Татьяны Андревны целебным бальзамом канули на полную сердечной скорби Наташу. Тихо повернулась она, открыла ярко пылающее
лицо и тихо припала к груди матери. Татьяна Андревна обняла ее и тихонько, чуть слышно сказала...
Сначала все шутили и смеялись, потом примолкли. Костер догорал, все было съедено. Петька, положив вихрастую голову на колени Веры, задремал; она с
материнскою заботливостью укутала его своим платком и сидела не шевелясь. И опять, как тогда за роялем, ее
лицо стало красиво и одухотворенно.
Девушке, пожертвовавшей собою для охраны матери, тогда уже шло лет за тридцать пять; она была умна, добра и прямодушна. Довольно того, что, видя недостатки своей матери, она не пошла сама замуж, а решилась посвятить всю свою жизнь тому, чтобы хранить
материнскую «репутацию»…
Лицо необыкновенно милое и симпатичное.
Он тихонько расстегнул у кисти ее рукав и скользнул рукою по тонкой, голой руке к плечу. Она, все с тою же
материнскою нежностью, гладила его курчавую голову, прижавшуюся к ее груди. И в темноте ее
лицо становилось все грустнее и покорнее.
Молодая девушка с рыданиями буквально упала в объятия матери Досифеи, которая с истинно
материнскою нежностью целовала ее в лоб и в глаза. Все
лицо суровой игуменьи как бы преобразилось, его выражение сделалось необычайно мягко и ласково, из глаз ее также катились крупные слезы, смешиваясь со слезами молодой девушки.
Этот вопрос княгиня Васса Семеновна разрешила отрицательно, с любовью и
материнскою гордостью смотря на свою красавицу дочь, дивный цвет
лица которой особенно оттенялся черным платьем.
Для графа Петра Игнатьевича, не говоря уже о князе Луговом, день, проведенный в Зиновьеве, показался часом. Освоившаяся быстро с другом своего жениха, княжна была обворожительно любезна, оживлена и остроумна. Она рассказывала приезжему петербуржцу о деревенском житье-бытье, в
лицах представляла провинциальных кавалеров и заставляла своих собеседников хохотать до упаду. Их свежие молодые голоса и раскатистый смех доносились в открытые окна княжеского дома и радовали
материнский слух княгини Вассы Семеновны.
Он не выказал его ни словом, ни жестом, ни даже выражением
лица, но
материнское чутье обмануть трудно.
Она расправляла и разглаживала рукою мягкую ткань, точно ласкала ее, и думала что-то свое, особенное,
материнское, и в голубой тени абажура красивое
лицо ее казалось попу освещенным изнутри каким-то мягким и нежным светом.